воскресенье, 27 октября 2013 г.

Монашеский ум

"Одно из первых качеств монашеского ума – это смирение. Смирение связано с прозрачностью, которая связана с принятием самих себя".
Досточтимая Тубтен Чодрон


Монашеский ум

Взращивание "монашеского ума" – это сущностная часть дхармического образования в Аббатстве Шравасти. Монашеский ум – это сердце/ум, которому присущи смирение, восприимчивость, доброта, сострадание, пытливость, искренность, рвение в учебе и мудрость. Иными словами, мы стремимся воспитывать монахинь и монахов которые не только знакомы с буддийскими писаниями, но и медитируют на них, развивают их в своей повседневной жизни. Таким образом Дхарма в этом мире оживает  и выражается нашими телом, речью и умом в том, как мы взаимодействуем с другими.

Нашу совместную жизнь определяет ряд дхармических ценностей; мы формулируем и обсуждаем их в рамках общины. Знакомство с этими ценностями и принципами - это часть взращивания "монашеского ума", и, таким образом, сущностная часть образовательной программы в Аббатстве.

В конце ежедневной утренней медитации монахини и монахи и гости вместе читают следующую строфу, призванную помочь во взращивании монашеского ума по ходу дня:

Наличие "монашеского ума" приносит пользу нашему уму независимо от того, монахи/монахини ли мы или практикующие миряне.
Монашеский ум - это ум смиренный, проникнутый буддийским мировоззрением, устремленный к развитию осознанности, ясного знания, любви, сострадания, мудрости и других благих качеств.
Памятуя о доброте, которая была проявлена ко мне всеми живыми существами, я буду общаться с ними с терпением, добротой и состраданием.
Я буду памятовать о своих обетах и ценностях и взращивать ясное знание своих мыслей и чувств, а также того, как я говорю и действую.
Я буду заботиться о том, чтобы действовать и говорить в подходящее время и уместным способом, оставляя пустую болтовню и разрушительные движения.
С уважением к другим и уверенностью в своих благих качествах, я буду поддерживать смирение, и другим будет легко со мной говорить.
Во всех этих деяниях я буду стремиться памятовать о непостоянстве и пустотности от неотъемлемого существования и действовать с бодхичиттой. 

Источник: Monastic Mind | Sravasti Abbey

суббота, 19 октября 2013 г.

Ретрит по практике сосредоточения '2012 - Лекция 1

Досточтимая Тубтен Чодрон
1 сентября 2012


[Перевод расшифровки лекции из цикла учений в ходе ретрита по практике сосредоточения]


Итак, всем добро пожаловать; надеюсь, вы хорошо отдохнули и привыкаете к новой среде. Мы начнем свой приуроченный к Дню Труда отпуск с Буддой; думаю, очень хорошо воспринимать ретрит в качестве каникул с Буддой – и это прекрасные каникулы, потому что ссориться вам не придется. Если вы едете в отпуск со своими близкими, то не знаете, что именно произойдет; однако если отправляетесь куда-то с Буддой, то знаете, что ссор наверняка не будет.

Этот ретрит посвящен сосредоточению. Иногда мы проводим его немного иначе, чем другие ретриты, потому что в этом ретрите мы на деле стремимся сделать ум устойчивым и успокоить его, и поэтому вместе группового обсуждения днем мы чередуем медитацию при ходьбе и  сидячую медитацию. Кроме того, на протяжении всего ретрита мы сохраняем безмолвие, чтобы по-настоящему внутреннее сосредоточиться и не отвлекаться на разговоры с другими людьми, в которых мы бы рассказывали, что нам нравится, а что не нравится, какими эти люди по нашему мнению должны быть, и тому подобную чепуху. Нам не приходится создавать образ, которым мы могли бы кого-то впечатлить; вместо этого мы посредством молчания создаем прекрасное пространство, в котором  довольно хорошо друг друга узнаем. Тишина эта не является напряженной или недружелюбной, нет – мы узнаем  друг друга узнаем хорошо, но при этом в очень уважительном ключе; у нас у всех при этом есть время на осуществление внутренней работы, а в данном случае – на то, чтобы работать над развитием определенного уровня сосредоточения.
Давайте начнем с краткой медитации на дыхании; после этого этот первый час я хотела бы посвятить тому, как сосредоточение вписывается в буддийскую практику, потому что понять это действительно важно. Итак, давайте немного помедитируем; прямо сейчас в качестве объекта для медитации мы используем просто дыхание. По ходу ретрита мы переключимся и станем использовать образ будды, но прямо сейчас давайте использовать дыхание. Хорошо сосредотачиваться на краях ноздрей и носа и воспринимать ощущения – просто физические ощущения от дыхания в этой области, ощущения от вдохов и выдохов. Некоторым людям ощутить дыхание в этой зоне легко; мне же это на самом деле кажется немного сложным. На то, чтобы по-настоящему ощутить, как дыхание движется через ноздри, у меня уходит какое-то время; когда вы это ощутите, просто наблюдайте за тем, как дыхание входит через ноздри и выходит через них.

Если вы заметите, что этот метод вас беспокоит, то можете использовать живот и наблюдать за тем, как он поднимается и опадает. Это чуть более грубый вид движения, но если вы способны наблюдать за ним, это хорошо. У некоторых людей могут быть сильные аллергии; помню как-то раз я давала учения в ходе ретрита и совершенно не могла дышать носом – а учить людей должна была дыхательной медитации; таким образом, все относительно. Если у вас заложены пазухи и тому подобное, вы можете просто использовать образ Будды; я не стану описывать эту практику сейчас, потому что опишу ее чуть позже; пока же вы можете стараться как можно лучше представить Будду.

Итак, давайте какое-то время потратим на то, чтобы позволить своему уму успокоиться – потому что когда вы удерживаете ум на одном объекте, он естественным образом утихает. Не позволяйте своему уму странствовать по вселенной. Он может куда-то удаляться, у вас будут возникать посторонние мысли или чувства – а вы просто возвращайте внимание к дыханию.

Удостоверьтесь что сидите прямо; далее разместите руки: правую ладонь поместите поверх левой. Большие пальцы соприкасаются, образуя треугольник, который вы держите на бедрах. Подбородок выровнен – не позволяйте голове наклоняться вперед, иначе ощутите сонливость. Затем отыщите процесс дыхания, направьте свое памятование, свое внимание на дыхание, и просто за ним наблюдайте. Итак, какое-то время мы проведем в тишине, осуществляя это наблюдение.

[Безмолвная медитация]

Теперь давайте уделим мгновение тому, чтобы зародить свою мотивацию для этого ретрита. Очень важно, чтобы наше намерение относилось к уровню служения всем живым существам – именно ради этого мы желаем трудиться над своим умом, развивать свои благие качества, усмирять раздражающие качества; посредством продвижения по пути и обретения реализаций мы хотим преобразить свой ум в ум полностью просветленного существа. Пусть мы посему приносим величайшую долгосрочную пользу – всем существам, всеми способами. Такова наша долгосрочная мотивация; давайте считать то, что мы делаем на этих выходных, одним из шагов в этом направлении.

Многие ли из вас совсем новички в буддизме? Я спрашиваю об этом, потому что мне кажется, что независимо от того, буддисты мы или нет, давно изучаем буддизм или недавно, нам очень полезно по-настоящему вернуться к роли сосредоточения в нашей практике – и замечаю я это потому, что многих людей мысль о развитии сосредоточения приводит в радостное возбуждение и они думают, что посредством этого получат нечто суперархиэкстраультрамегаграндиозное, обретая всевозможные сверхспособности и тому подобное – и при этом не думают о том, какова настоящая долгосрочная цель. Будда всегда стремился к долгосрочной цели, потому что хотя краткосрочная польза и хороша, она очень быстро возникает и исчезает – и потому мы стремимся сосредоточить свой ум на долгосрочных преимуществах и долгосрочной цели, причем не только ради самих себя; сосредоточиться на цели, которая сможет очень хорошо повлиять на всех, на всех  оказать очень благотворное воздействие. Словом,  мы нуждаемся в подобном обширном воззрении.

Мне также кажется, что иногда люди думают о сосредоточении в духе «Что ж, я просто смогу блокировать весь мусор в своем уме»; «Я научусь сосредотачиваться и смогу выстроить между собой и хламом в своей голове кирпичную стену». Это не работает; это неудачная стратегия – она не приводит к желаемым нами результатам. Так что речь… хотя при описании начальных стадий сосредоточения и говорится о подавлении препятствующих факторов, речь не идет об их психологическом подавлении, вытеснении, в силу которого нам не пришлось бы этим факторам уделять внимание. Подразумевается не это; речь просто о том, что они временно не проявляются, хотя и остаются в уме.

Наша высшая цель – освободиться ото всех беспокоящих умственных состояний раз и навсегда, чтобы в уме не было явных омрачений. Проявленные омрачения – это, скажем, когда наше желание, наша привязанность, наша зависть и тому подобное активны, и мы словно кипим – или же наличие семян омрачений. Итак, семена омрачений: у нас нет проявленного растревоженного эмоционального состояния, но мы не свободны от вероятности его возникновения. К примеру, сейчас вы, возможно, не сердитесь, но навсегда ли вы свободны от гнева? Я лично нет. Потенциал гнева, семя гнева все еще существует в моем уме; если возникнут определенные обстоятельства, это семя гнева прорастет и внезапно проявится.

Итак, наша высшая цель в буддийской практике состоит в том, чтобы с корнем устранить эти беспокоящие умственные состояния – чтобы устранить не только проявленные состояния, но и их потенциал, семена этих состояний. Единственное, что полностью устраняет омрачения из нашего ума – это мудрость, постигающая природу реальности. Причина этого в том, что все свои омрачения – если нам присущи заблуждения, или жадность, гордыня, ревность, зависть, лень, недостаточная честность, недостаточная забота о других, склонность обманывать, претенциозность, злоба, воинственность – следует ли продолжать? – все эти присущие нам умственные состояния в соответствии со своей высшей целью в практике мы должны отсечь, чтобы они вновь не возникали. Поскольку все эти умственные состояния коренятся в невежестве, а невежество активно неверно постигает реальный способ существования явлений, для противодействуя этому невежеству нам нужна мудрость, которая верно постигает то, каким именно образом все существует; иными словами, нужен ум, полностью противоположный невежеству. Итак, каким бы образом это невежество ни воспринимало объекты, нам нужна мудрость, которая воспринимает их совершенно противоположно – потому что если мы сможем устранить это невежество, все остальные умственные состояния, которые от него зависят, также рухнут. Когда эти остальные умственные омрачения рухнут, перестанут возникать мотивируемые ими действия, то есть карма.

Когда мы прекращаем создавать загрязненную карму и устраняем невежество и омрачения, все наши неудовлетворяющие переживания, возникающие в силу кармы и омрачений, также прекращаются. Многие из вас много раз это слышали, но это действительно важно: вы должны быть способны объяснить эту последовательность самим себе; не просто понять ее, когда я ее описываю, и сказать: «Да, я это уже слышала», а по-настоящему понять, потому что между «Я уже это слышала» и способностью объяснить что-то так, чтобы в этом был смысл, есть разница. Итак, вам нужно по-настоящему поразмыслить над этим и начать на собственном опыте замечать, что неудовлетворительные условия проистекают из нашего собственного ума, из нашего невежества, которое ошибочно воспринимает природу реальности.

Итак, мы можем начать продвигаться в обратном порядке, начав с вопроса: «Что ж, мы переживаем неудовлетворительные вещи…» – хотя, возможно, кто-то здесь полностью удовлетворен своей жизнью? Есть ли здесь кто-то, свободный от старения, болезни, смерти? Разочарования – есть ли кто-то, свободный от разочарования? Есть ли кто-то, свободный от необретения желаемого – иными словами, есть ли кто-то, кто желаемое всегда получает? Кто-то, кто постоянно счастлив?

Итак, каков же исток неудовлетворительного состояния, в котором мы находимся? На самом деле все проистекает из рождения – и это странно, потому что мы обычно считаем рождение чем-то замечательным. У людей рождается ребенок – фантастика, какая радость! Люди умирают – мы расстраиваемся. Однако люди не умирают, если не рождались, так что почему же мы празднуем рождение и плачем по случаю смерти – если смерть попросту является естественным следствием рождения? Они находятся в одной последовательности – если вы рождены, выбора у вас нет. Так что это довольно странно, не правда ли? По случаю рождения мы говорим: «Уу, у них малыш, фантастика, еще сорок лет придется подбирать все за этим ребенком. Какая радость!».

Почему же мы рождаемся? Вы когда-нибудь интересовались этим вопросом: почему мы рождены? Почему мы вообще находимся в этом теле? Помню, в детстве я спрашивала, почему родилась собой: почему я родилась в Америке, у этих родителей, в этой ситуации – почему не родилась кем-то иным?

Размышляли ли вы над этим в детстве? Мне никто не мог этого объяснить; взрослые ничего не знали – во всяком случае, осмысленного; разве что парочку вещей. Итак, почему же мы рождаемся? Не в силу случайности, не без причины, не по воле случая, потому что все сущее зависит от причин. Причины не подразумевают предрешенности, так что когда я говорю, что вещи зависят от причин, это не означает, что они предрешены – ведь предначертание на самом деле устраняет причины: если что-то предначертано, причины не нужны, потому что кто-то уже все обустроил. Однако с буддийской точки зрения вещи не предначертаны; все случается в силу причин и условий.

Каковы же причины и условия нашего рождения? Что ж, причины нашего тела – это мать и отец, но как же быть с потоком ума – ведь мы не просто сочетание спермы и яйцеклетки! Яйцеклетка оплодотворяется во многих случаях, но не всегда обращается в ребенка. Почему же в этот раз она обратилась в ребенка? Потому что ее дополнил поток ума; непрерывность сознания соединилась с оплодотворенной яйцеклеткой, и появились мы – зачатые в материнской утробе. Однако ум, соединившийся с оплодотворенной яйцеклеткой, пришел из прошлой жизни. Почему этот ум соединился с этой оплодотворенной яйцеклеткой? Здесь мы говорим о роли кармы. Карма попросту означает «действия»; итак, действия, которые поток ума совершал в прошлых жизнях, действия ума, тела и речи, повлияли на то, к чему именно поток ума привлекло – то есть на то, в какие сперму и яйцеклетку, в какую оплодотворенную яйцеклетку этот поток ума вошел.

Итак, действия, совершенные тем, кем мы были в прошлых жизнях, создали причины для того, кем мы являемся в этой жизни. Эти действия были созданы под влиянием невежества, так что некоторые действия – точнее, все действия, которые создают перерождение в циклическом существовании созданы под влиянием невежеств. Невежество на самом деле является нейтральным умственным фактором, а не фактором разрушительным, не фактором негативным, хотя именно и является корнем всех наших страданий и от него мы желаем освободиться. На основе невежества мы зарождаем вредоносные омрачающие умственные состояния – те состояния, что ведут к вредоносной карме, к разрушительным действиям. Если на оснвое невежества мы зарождаем полезные умственные состояния – доброту, сострадание, доброжелательность, нравственное поведение и так далее – то эти действия являются действиями благими, ведущими к счастью в циклическом существовании; и все же эти действия происходят из невежества.

Есть и совершенно иной уровень действий, которые вообще не зависят от невежества; они называются действиями незагрязненными, и совершаются существами, которые обладают прямым постижением пустотности, а пустотность – это природа реальности. Однако до этого состояния как наши добродетельные, так и наши недобродетельные действия создаются на основе невежества. Если это добродетельные действия, мы оказываемся человеком, потому что рождение человеком считается рождением благим; если это действия недобродетельные, мы оказываемся видимыми нами стрекозами, сверчками, кисками, волками, кротами и другими видами живых существ.

Итак, неудовлетворительные условия проистекают из кармы, которая проистекает из омраченных умственных состояний или даже из добродетельных умственных состояний – но все эти состояния коренятся в невежестве, а невежество воспринимает вещи, цепляется за существование вещей в ключе, противоположном тому, как они существует на самом деле. Итак, невежество все воспринимает твердым, устойчивым, объективно существующим вовне. Разве у вас не возникает таких ощущений – когда вы открываете глаза и видите все эти вещи, разве они не вовне, а вы не здесь, внутри? Считаете ли вы, что то, как вы воспринимаете вещи, вообще зависит от вашего ума? Нет – нам кажется, что вовне существует объективная реальность, не связанная с нашим умом. Это наше главное ошибочное воззрение; именно оно все время втягивает нас в неприятности, потому что мы думаем, что воспринимаем реальность – потому что считаем, что все существует вовне, независимо от ума, а явления существует вовсе не так; они зависят от нашего ума. И мы говорим: «Что значит они зависят от ума! Я же не могу просто что-то создать или заставить что-то исчезнуть!».

Что же, вы не можете создать человека и заставить того человека исчезнуть, но вы создаете врага и создаете друга; и вы же можете устранить друга и устранить врага. Человек все равно остается, но наш ум превращает его во врага: мы просто смотрим на него определенным образом и вычленяем все его неблагие качества. Или же наш ум превращает человека в друга, когда мы смотрим на него особым образом, выделяя конкретные благие качества. Таким образом, наш ум создает друга и врага, и мы забывает, что именно мы создали их как друга и врага, и воспринимаем их как внешне объективно существующих. Это ведет к тому, что мы говорим: «Вы меня рассердили, вам делать этого не следует, вам следует измениться» – и все это происходит потому, что мы забываем, что сами превратили человека во врага.

Когда мы превращаем кого-то во врага, почти все, что этот человек делает, становится плохим; замечали ли вы такое? Стоит вам поместить кого-то в категорию врагов, как достаточно становится даже того, как человек вам говорит «Доброе утро» – даже с этим что-то не так. Замечали ли вы это? Если же мы помещаем кого-то в категорию друзей, то все, что этот человек делает, становится замечательным; если человек забывает помыть посуду или забывает сделать что-то еще, мы на это не обращаем внимания, мы игнорируем это: ничего особенного. Итак, то, как мы обозначаем явления, то, в какие коробки мы раскладываем людей, зависит от того, как мы их воспринимаем; если все нам кажутся врагами, настоящий враг – это наше собственное невежество, заставляющее всех остальных выглядеть врагами.
Если кто-то кажется нам тем, за кого нужно цепляться, в ком нужно нуждаться, кем нужно обладать, это также порождение ума; порождение ума, который наложил на человека всевозможные благие качества, которые ему не присущи. Если все представляются нам живыми существами, которые были добры к нам, но сейчас в силу невежества страдают в сансаре, у нас возникает гораздо более реалистичное представление, и оно также порождено нашим умом – однако это гораздо более реалистичное представление о том, кем является другой человек.

Итак, все сводится к невежеству, а невежество, как я уже говорила, воспринимает явления как объективно существующие вовне, независимо от ума. Нам же нужно развить мудрость, которая видит, что явления существуют зависимо. Они пусты от изначального или независимого существования; они существуют зависимо – так что мудрость, воспринимающая отсутствие у явлений объективного существования, является полной противоположностью невежества, которое цепляется за вещи как существующие объективно или независимо. Итак, мудрость способна победить невежество. Именно к этому мы в конечном итоге и устремляемся: обрести мудрость, побеждающую невежество, чтобы суметь освободить свой ум от всего невежества, всех омрачений, всей загрязненной кармы, которая удерживает нас в тисках циклического существования, сопряженного с неудовлетворенностью. Такова наша высшая цель.

Кроме того, мы хотим достичь этого не только ради нашего собственного блага, но и ради блага всех существ, потому что мы – лишь один человек, и было бы замечательно освободить себя, вывести себя за пределы неудовлетворительных условий – но что же до всех остальных? Когда мы оглядываемся вокруг, то видим, что жизнь наша очень зависит от других: они были так добры к нам! Как же мы можем думать только о собственном освобождении и забыть обо всех остальных? Если разные виды эгоизма; один вид эгоизма – это згоизм, который проявляется в нас прямо сейчас: «Это мое! Это они начали!» – мы говорим подобные вещи с возраста двух лет, с тех пор, как научились говорить – но  и сейчас, уже взрослыми, продолжаем говорить вещи вроде «Это мое и это они начали». Чему посвящены все политические съезды? «Это они начали, это они виноваты, это мое, я хороший!». Мы как будто дети из детского сада, но в другом теле. Ум не слишком сильно изменился, правда же?

Иногда мне кажется, что всем мировым лидерам следует попросту вместе собраться в песочнице, бросаться друг в друга песком и оставить нас всех в покое. Я говорю это шутливо, но доля правды в этом нет, правда же? Мы хотим освободиться от подобных состояний ума – ведь так себя ведут не только политики, но и мы сами. Мы играем в политику в своей маленькой жизни, на рабочем месте, в собственном монастыре. «Это мое, это они начали» – разве мы так не поступаем? Мы полностью в это погружены.

Итак, мы хотим освободиться, но нам нужно также освободить и всех остальных, потому что они застряли в том же бардаке, что и мы – а для того, чтобы освободить всех остальных, нам нужно освободить себя; в противном случае слепые будут вести слепых. Более того, нам нужно не только освободить себя, но и в полной мере развить все свои благие качества, чтобы с нашей стороны не было препятствий для того, чтобы протянуть руку другим и принести им максимальную пользу. Итак, нам нужно будет полностью освободить ум от всех препятствий, всех омрачений и развить все его благие качества; это и есть состояние будды, полностью пробужденное состояние.

Итак, как же во все это вписывается сосредоточение? Чтобы развить мудрость, постигающую природу реальности, нам нужна способность к сосредоточению. Если ум не спокоен, если у нас нет над ним контроля – достаточного для того, чтобы направить ум на объект медитации – такой, как природа реальности – и удерживать его на этом объекте столько, сколько мы пожелаем, чтобы очистить свой ум; если мы на это неспособны, то не освободимся. Итак, мудрость быть чрезвычайно слабой, если у нас нет сосредоточения, потому что у нас возникнет лишь проблеск того, каким все является, но вы не сможете удержать ее в уме – и она исчезнет. Для того, чтобы по-настоящему очистить наш ум, нам нужна не просто не вспышка; нам нужно обладать способностью полностью погрузить свой ум в природу реальности и удерживать его на ней однонаправленно, чтобы понимание реальности впиталось и влилось во все уровни нашего ума, очищая все эти уровни, освобождая ум от всех омрачений и загрязнений.

Итак, сосредоточение очень важно для того, чтобы суметь это осуществить. Кроме того, если мы собираемся развивать любовь, сострадание и бодхичитту – а бодхичитта это альтруистическое намерение, устремленное к становлению полностью пробужденным буддой ради блага всех существ – для того, чтобы развить любовь, сострадание и бодхичитту, нам также нужно сосредоточение, потому что если мы не способны удерживать свой ум сосредоточенным в состоянии, в котором мы воспринимаем всех как заслуживающих любви, то мы не сможем обрести ту любовь, которая нам на духовном пути нужна. Если мы неспособны сосредоточиться в достаточной степени, чтобы удерживать ум в переживании сострадания – желании, чтобы существа освободились от страданий – то сострадание будет возникать и исчезать со скоростью щелчка пальцев. Нам нужно напитать весь свой ум состраданием, и достигается это посредством сосредоточения.

Подобным образом, для того чтобы обрести бодхичитту – это желание, это устремление к достижению состояния будды ради блага всех живых существ – нам нужно иметь способность удерживать это устремление, это умственное состояние устремления в своем уме, не отвлекаясь – потому что если в одно мгновение у нас есть альтруистическое намерение, а в следующий миг мы испытываем гнев, нужный нам процесс не произойдет, правда? Ведь наш гнев полностью уничтожит все, что мы создали за мгновение бодхичитты; далее последует еще мгновение гнева, и затем еще мгновение бодхичитты – а затем мы снова рассердимся. Вы можете ощутить это в своем уме; замечаете ли вы такое в своем уме, когда сердитесь?  Все добродетельные состояния как будто испаряются.

Итак, нам нужно обладать способностью удерживать свой ум в этот добродетельном состоянии и не отвлекаться ни на нейтральные объекты, ни на неблагие эмоции, которые уничтожат наши добродетели и уведут нас в направлении, противоположном пути.

Итак, сосредоточение очень важно; такова высшая цель развития сосредоточения – применять его, сочетая с мудростью, сочетая его с бодхичиттой и используя, чтобы достичь полного пробуждения. Такова высшая цель, высшая польза, приносимая нашим сосредоточением.

Есть и другие виды пользы, виды пользы, которые достигаются быстрее – а нам нравится краткосрочная польза, правда? Долгосрочная польза – это здорово, но что-нибудь хорошее мне выдайте прямо сейчас. Иными словами, повесьте моркову вот здесь, но не слишком далеко, не отодвигайте ее – повесьте ее прямо передо мной, чтобы я как будто мог бы до нее дотянуться.

Итак, есть виды пользы, непосредственно вытекающие из развития сосредоточения; один из них состоит в том, что наш ум становится гораздо спокойнее. Это само по себе замечательно, правда? Как я уже сказала, наш ум становится спокойнее; омрачения не устранены, они просто подавлены – но и это хорошо. Ум меньше сердится, меньше поддается жадности и цеплянию, меньше поддается зависти. Это уже хорошо.

И даже малая доля контроля над нашим умом уже многое меняет; а по мере  того, как наше сосредоточение углубляется, мы обретаем способность входить в определенные состояния медитативного сосредоточения, которые иногда называются «джанами» – или «дхьянами» на санскрите; на английский этот термин  переводится как «медитативная стабилизация». Итак, это медитативные погружения; мы можем войти и в иные медитативные погружения, которые еще тоньше, и они принесут уму еще больший покой и большую безмятежность. Итак, все это – желаемые нами состояния, которые мы можем пережить в этой жизни. Если мы желаем обрести рождение в одном из царств циклического существования, то можем родиться в царстве, в котором пребываем в этом состоянии джаны, или медитативного погружения – мы это называем «бесформенным царством», я это кратко объясню позже; итак, это погружения либо царства форм, либо царства без форм – мы можем в них переродиться,  можем прямо сейчас создать для этого перерождения причину.

Однако с точки зрения высшей пользы мы на самом деле не желаем в этих царствах перерождаться, потому что даже если мы родимся в этих царствах глубинного сосредоточения, когда карма рождения в этих состояниях будем исчерпана, мы – бум! – упадем обратно в царство желаний, в котором находимся прямо сейчас.

Именно по этой причине буддийские мастера всегда подчеркивают, что если мы развиваем сосредоточение, то нам нужно сделать своей долгосрочной целью освобождение или полное пробуждение, и действительно нужно породить состояние ума, которые желает освободиться от циклического существования: этой системы повторных перерождений под влиянием невежества. Потому что если у нас не будет отречения от циклического существования, то мы разовьем сосредоточение, и, как утверждается, оно будет настолько замечательным, что у нас не будет желания медитировать ни на чем ином – и мы не будем этого делать: не будем развивать бодхичитту; не разовьем мудрость постижения пустотности. Мы переродимся в высоком состоянии, но когда соответствующая кармическая энергия будет исчерпана, мы вновь упадем.
Именно поэтому при медитации на сосредоточении очень важно иметь понимание того, как оно вписывается в буддийскую практику, и того, с какой целью, ради чего мы развиваем это сосредоточение. Итак, нам нужно помнить об отречении, помнить о бодхичитте, чтобы всегда использовать свое сосредоточение по-настоящему продуктивно.

Давайте на мгновение прервемся. Есть ли какие-либо вопросы или комментарии?

В: В чем разница между полным пробуждением и бодхичиттой?

О: Различие между полным пробуждением и бодхичиттой… Бодхичитта – это  состояние ума, которое устремляется к полному пробуждению. Полное пробуждение – это следствие бодхичитты, в котором мы полностью устранили все, что следовало устранить, и развили все благие качества, которые должны были быть развиты.

В: Итак, когда мы медитируем, высшей целью является полное пробуждение.

О: Да, и бодхичитта – это устремление к достижению полного пробуждения.

В: Если мы достигаем различных джан, означает ли это, что мы обладаем прямым постижением пустотности?

О: Нет. Итак, давайте я немного расскажу о джанах, или медитативных сосредоточениях царства форм, а также о медатитивных сосредоточениях царствах без форм.

Для этого нужно немного знать немного о сансаре, о циклическом существовании. Иногда говорят, что в сансаре существуют три царства: царство желаний, царство форм и царство без форм. Царство желаний – это царство, в котором мы пребываем; здесь множество объектов желания, и наш ум все время мечется вокруг желаний.

Царство форм называют более высоким царством, поскольку все грубые виды желания, гнева и тому подобного временно подавлены, и рожденные в этом царстве существа способны пребывать в медитативном сосредоточении. Иногда они из этого сосредоточения выходят, но оно настолько на них повлияло, что даже когда они из него выходят, то не поддаются гневу, не впадают в тот неблагой гнев, которому предаемся мы.
Есть четыре стадии сосредоточений, относящихся к миру форм. Эти сосредоточения на пали называются «джана», на санскрите «дхьяна», на китайском «чань», на японском «дзен» – именно отсюда и происходит термин «дзен»

Итак, их четыре: первая джана, вторая джана, третья джана, четвертая джана. Выше них в сансаре – в данном случае мы все еще говорим о сансаре – следуют четыре сосредоточения царства без форм. Четыре сосредоточения царства форм, или джаны, называются относящимися к царству форм, потому что пребывающие в них существа обладают определенным телом – телом более тонким, чем наше; оно не подобно этому грубому телу, но телом они все равно обладают.

Оказываясь в царстве без форм, существа, в соответствии с объяснениями сутраяны, тела не имеют; тела нет – есть лишь ум, пребывающий в очень высоких состояниях сосредоточения. Итак, первое из бесформенных царств называется «бесконечным пространством», потому что объектом, на котором сосредотачивается медитирующий, является бесконечное пространство. Просто представьте: вы целыми днями сосредоточены только на бесконечном пространстве. Нет ни боссов, ни налогов, ни демократов, ни республиканцев – только бесконечное пространство. Это нечто возвышенное.

Состояние выше этого называется «бесконечным сознанием» – таков объект медитации в нем. Далее следует «Ничто», а над ним – состояние, которое называется «Ни различение, ни не-различение»; другое его название – «Вершина сансары». Давайте называть его «Вершиной сансары» – это высочайший уровень в сансаре. Итак, существуют глубокие уровни сосредоточения: сперва на уровне джан, а затем в царствах без форм. Обитающие на этих уровнях существа наделены глубокими состояниями сосредоточения, но лишены мудрости, постигающей пустотность. Как же они обрели рождение в этих царствах? Будучи людьми, они выполняли медитацию, чтобы развить сосредоточение и шаматху, или «безмятежность», но не имели отречения, не имели бодхичитты и не имели мудрости, и потому достигли этих возвышенных состояний. На уровне ума они достигли этих мысленных измерений, хотя тело их и оставалось телом человека. Затем, после смерти, они просто переродились в этих измерениях. Однако они не вышли за пределы сансары, потому что не обладают постижением пустотности.

Вопрос: Что же до таких существ, как Далай-лама – достигших состояния, в котором они по собственному желанию возвращаются в это царство, чтобы учить, и воплощаются – отвергли ли они все эти царства сансары?

Ответ: Такие существа, как Далай-лама или арья-бодхисаттвы, отвергли все эти различные состояния сосредоточения и обладают отречением, бодхичиттой и мудростью постижения пустотности, и потому по собственному желанию проявляются в нашем мире, чтобы помочь нас направлять .

Вопрос: Итак, мне следует устремляться к достижению этого опыта, чтобы его сознательно отвергнуть? Как, например, при поедании шоколадного пирога – я думаю «Как вкусно», но знаю, что хотя сейчас пирог и вкусен, в целом он вреден.

Ответ: Нет, мы, безусловно, хотим развить эти состояния сосредоточения, потому что нуждаемся в них, чтобы глубоко медитировать на бодхичитте и пустотности.

Вопрос: Итак, мне нужно достичь царства формы?

Ответ: Что ж, для того, чтобы постичь пустотность, нам не нужно проходить через все эти восемь состояний: четыре формных и четыре бесформенных; даже с помощью так называемого «сосредоточения подступа», достигаемого непосредственно перед вхождение в первую джану, можно постичь пустотность и достичь свобождения. У бодхисаттв все иначе, потому что бодхисаттвы устремляются не просто к освобождению; они желают полностью освободиться от всех омрачений, и потому развивают в своем уме в эти качества. В то же время, они обладают постижением пустотности, обладают отречением, обладают бодхичиттой – так что не застревают ни в одном из этих царств.

Вопрос: Итак, чтобы достичь высшего состояния будды, нужно подобным образом пройти по пути бодхисаттвы?

Ответ: Да, чтобы достичь высшего состояния будды, нужно пройти по пяти путям и десяти ступеням бодхисаттвы; когда вы проходите по ним, то развиваете эти различные состояния медитативного сосредоточения.

Вопрос: Так что прямо сейчас мне следует сосредоточиться на состоянии будды?

Ответ: Прямо сейчас, на наших младенческих этапах, мы в первую очередь должны сосредоточиться на нравственном поведении. Сосредоточение – нечто немного сложное? Нравственное поведение – вот основа всего. Оно подразумевает отказ от десяти неблагих действий и совершение десяти благих действий. Если вы приняли пять обетов [мирянина] или монашеские обеты, вы их соблюдаете. Таким образом, нравственная жизнь – это основа всего.

На самом деле, если вы не живете нравственной жизнью, вам будет очень сложно достичь более высоких уровней сосредоточения, потому что нам очень сложно сосредоточиться, когда мы замечаем, что наш ум полон всевозможного недобродетельного хлама. Способны ли мы хорошо медитировать, если ум наш полон гнева? Нет! Способны ли мы хорошо медитировать, если ум наш полон привязанности к чувственным удовольствиям? Нет! Итак, для достижения сосредоточения нужно подавить эти омрачения – и именно эти омрачения мотивируют нас на совершение вредоносных действий и не дают нам соблюдать нравственность.

Два важных фактора, которые мы хотим развить в сосредоточении – это памятование и интроспективное осознавание; это два очень важных качества, о которых я расскажу по ходу ретрита, объяснив, как они используются для развития сосредоточения. Однако даже для того, чтобы развивать сосредоточение, мы должны использовать их на еще более грубом, явном уровне в своей повседневной жизни, чтобы памятовать о своих действиях и поддерживать обращенное на себя осознавание – для того, чтобы не вовлекаться в неблагие действия.

Вопрос: Это то же самое, что и самонаблюдение?

Ответ: Да, в каком-то смысле. Интроспективное осознавание подобно самонаблюдению. Давайте я объясню это так: на повседневном уровне памятование сосредоточено на наших обязательствах, на наших нраственных ценностях и принципах – так, что мы о них памятуем, мы о них помним;  интроспеткивное осознавание подобно самонаблюдению в том смысле, что оно наблюдает, обозревает ситуацию и говорит: «Что я делаю и почему я это делаю? Что я делаю – соблюдаю ли я свои обязательства или действую вопреки своим обязательствам?». Почему я совершаю это действие: просто так ли? Что происходит в моем уме и побуждает меня совершить это действие?

Благодаря поддержанию подобного осознавания в своей повседневной жизни мы соблюдаем хорошую нравственность; на основе этого мы усиливаем умственные факторы памятования и интроспективного осознавания и используем их в своей медитации, чтобы развить состояния сосредоточения. В буддизме мы часто говорим о трех высших тренировках: нравственности, сосредоточении, мудрости.

Сегодня я начала рассказывать о мудрости; чтобы обрести ее, нужно сосредоточение, а для обретения сосредоточения нужна нравственность.

Вопрос: Итак, наша высшая цель – и в том, чтобы освободиться из циклического существования?

Ответ: Это часть высшей цели; это приведет нас к состоянию архата, но мы желаем дойти и до состояния будды, и потому наша высшая цель – в том, чтобы полностью очистить ум: не только те вещи, которые вызывают циклическое существование, но и более тонкие омрачения в уме.

Вопрос: В то же время вы утверждаете, что идеал бодхисаттвы – это когда мы не оставляем циклическое существование, а остаемся в нем и помогаем.

Ответ: Говорят, что бодхисаттвы отказываются от собственного освобождения, чтобы остаться в циклическом существовании ради блага других. Это не означает, что бодхисаттвы на деле не достигают состояния будды и что они продолжают вращаться в циклическом существовании – потому что если вы вращаетесь в циклическом существовании, как вам хоть как-то помочь другим? Если бодхисаттвы не станут противодействовать собственным омрачениям и устранять их, если они не станут очищать свой ум и полностью развивать свои качества, если они не освободятся из циклического существования и останутся в нем, то их ум будет полностью бесконтролен и сострадание их будет не слишком хорошим – они будут в точности подобны нам, а мы и так долго были «в точности подобны себе».

Таким образом, когда говорится, что «бодхисаттвы остаются в сансаре», подразумевается, что они трудятся ради собственного состояния будды, очищаясь от всех омрачений, развивая свои благие качества – и когда они доходят до определенного уровня на пути, могут явить множество проявлений, которые появятся в сансаре. Бодхисаттвы осуществляют это, чтобы принести пользу нам; они также используют эти проявления, чтобы отправится в чистые земли, где совершают подношения буддам и могут очень быстро накопить огромную благую заслугу, которая ускорит их продвижение к полому просветлению. Итак, когда говорится «бодхисаттвы остаются в сансаре», на самом деле буквально подразумевается не это; подразумевается, что их проявления возвращаются в сансару.

Речь также может идти о том, что происходит на ранних этапах пути – прежде чем бодхисаттвы постигнут пустотность. Если цель заключается в том, чтобы достичь освобождения, нет нужды накапливать заслугу столь же обширную, как та, что нужна для обретения полного пробуждения. Итак, на ранних этапах пути [существа могут думать]: «Ладно, я желаю достичь освобождения – мне нужно накопить вот столько заслуги, не слишком много, не бесконечное множество» – и тогда они быстрее постигают пустотность. Однако бодхисаттвы на ранних путях решают уделить множество времени накоплению огромной заслуги, потому что хотят напрямую достичь состояния будды. Таким образом, можно сказать, что они удлиняют путь; на обретение прямого постижения пустотности у них уйдет больше времени, потому что они уделяют много времени созданию заслуги.

В: Итак, они за пределами бесконтрольного циклического существования.

Ответ: Бесконтрольного циклического существования; циклическое существование, однако, является бесконтрольным

Монашеская жизнь на Западе

Бхикшуни Тубтен Чодрон

Эта заметка была написана в ответ на просьбу о статье для новостной рассылки “Кальянамитра” — организации, которая поддерживает западных и других монахов и монахинь не-гималайского происхождения, практикующих в тибетской традиции.

“КЕМ ты становишься?”. Такой ответ большинство из нас — выходцев с Запада — получили, сказав членам нашей семьи и друзьям, что решили принять постриг. В Азии к становлению монахом или монахиней относятся с уважением — как к “выбору профессии” — однако на Западе люди часто считают, что мы сошли с ума. “Собираешься хранить безбрачие?” — спрашивают они, — “Совсем того?”.

Если бы в 21 год кто-нибудь сказал бы мне, что я буду хранить безбрачие и приму монашеские обеты, я бы и сама сказала, что человек рехнулся! Однако пять лет спустя я приняла пожизненные обеты буддийской монахини. Тридцать лет спустя, оглядываясь на прошлое, я вижу, что это было лучшее решение, которая я приняла в своей жизни. Все, что я сумела осуществить, все, что смогла сделать ради блага других, и маленькие шаги, которые я совершила к освобождению и просветлению были осуществлены на основе и с помощью жизни в монашеских обетах. Это не означает, что принять постриг следует всем — это личное решение, которое не всем подходит — но для меня этот выбор был превосходным. Люди спрашивают меня, жалела ли я об этом. Нет, не жалела; если бы жалела, то не стала бы продолжать. Меня спрашивают, трудно ли пришлось. Да, иногда было трудно, но величайшие трудности, с которыми мне довелось столкнуться, были вызваны моими невежеством, привязанность и враждебностью; причиной тягот были не обеты и не монашеские одеяния.

Будучи одной из представительниц первого поколения западных монахов и монахинь в тибетской традиции, я столкнулась с различными внешними трудностями, такими как проблемы с визами и здоровьем при проживании в Азии и нехватка финансовой и моральной поддержки при жизни на Западе. Тем не менее, эти проблемы я воспринимаю как часть пути; я старалась применять дхармические методы, успокаивающие ум, который стал бы по поводу этих проблем беспокоиться. Однако польза от бытия монахиней для меня гораздо больше трудностей, потому что обеты — это превосходная структура, в рамках которой можно тренировать “обезьяний ум”. Они направляют ум к тому, чтобы отказаться от его навязчивых состояний; они ведут нас по пути сострадания к самим себе и другим. Жизнь в обетах — это часть высшей тренировки в нравственности, которая закладывает основу для высших тренировок в сосредоточении и мудрости. Наш учитель, Будда, был монахом, и ношение одеяния напоминает мне о том, что моя цель в жизни — подражать деяния его ума, тела и речи.

Тибетцы растут с буддизмом и монахами и монахинями. Они знают, что жизнь монаха или монахини подразумевает, и когда они принимают постриг, их принимают в монастырь, в котором они будут жить с монахами или монахинями из числа своих родственников и тех, кто происходит из той же, что и они, области Тибета. В то время как тибетские монахи и монахини в целом не богаты, монахи/монахини старшего возраста заботятся о тех, кто младше, предоставляя им проживание, питание и учения. Они получают совместный опыт жизни в общине.

Ситуация, в которой находятся монахи и монахини с Запада, разительно отличается. На Западе очень мало монастырей, в которых можно проживать. Монахи и монахини могут жить в центре Дхармы, и в этом случае тратят немало часов на волонтерскую работу по строительству центра или по планированию мероприятий для мирян. Выходцы с Запада обычно не проходят особой подготовки в качестве монахов или монахинь, потому что центры Дхармы предназначены в первую очередь для мирян. Тибетские монахи и монахини получают спонсорство со стороны центра Дхармы; им даются подношения и пособия, большую часть которых они пересылают, чтобы поддерживать своих учеников в Индии и Тибете. Однако многим западных монахам/монахиням приходится работать на городских работах, чтобы поддерживать себя, потому что некоторые центры Дхармы просят, чтобы монахи/монахини не только добровольно предоставляли свои услуги, но и платили. У монахов и монахинь нет времени на изучение и практику Дхармы, что ограничивает их способность служить мирянам посредством передачи учения и подачи благого примера. Тем, кто вынужден работать в городе, очень сложно соблюдать свои обеты, и многим не удается сохранить свой монашеский статус.

Хотя жизнь в качестве монаха или монахини — это нечто замечательное, перед принятием пострига кандидаты должны быть должны образом подготовлены. Сперва им необходимо установить отношения учителя и ученика с наставником, который будет готовить их в качестве монахов/монахинь, и попросить этого наставника о передаче обетов. Кандидаты должны договориться о проживании в монастыре или центре Дхармы — вместе с другими монахами/монахинями — и располагать сбережениями или ежемесячно получать вспомоществование, чтобы они вести монашеский образ жизни, не имея необходимости работать в городе. Хорошей подготовкой также является жизнь с восемью обетами на протяжении года до принятия монашеских обетов. Буклет “Подгтовка к постригу” содержит другие принципы и пункты, над которыми могут поразмыслить те, кто подумывает о принятии монашеских обетов.

Будда сказал, что его Дхарма процветает в той местности, где присутствует собрание из четырех человек. Эти четыре человека — это мужчины и женщины с полным монашеским посвящением и мужчины и женщины из числа мирян. Монашеская община по традиции несла ответственность за сохранение учений и их передачу будущим поколениям. Она следовала примеру Будды, вела простой образ жизни, имея ограниченные потребности и посвящая свою жизнь изучению, практике и обучению других. Для процветания Дхармы на Западе жизненно важно существование монашеской сангхи. Однако для того, чтобы в определенной стране существовала местная монашеская сангха, нужны не только те, кто желает принять постриг, но и те, кто желают их поддерживать.

Будда определил отношения монахов/монахинь и последователей-мирян таким образом, что они зависят друг от друга и заботятся друг о друге, принося друг другу пользу. Монахи и монахини учатся, упражняются, медитируют и практикуют Дхарму. Миряне также это осуществляют — в той степени, которую допускает их занятая семейная и рабочая жизнь. В то время как монахи и монахини специализируются на передаче учений Дхармы и консультировании других в соответствии с Дхармой, последователи-миряне делятся с монахами и монахинями своими материальными ресурсами, с радостью зная, что делают вклад в способность монахов и монахинь практиковать и становиться учителями. Когда все в этих взаимозависимых отношениях практикуют смирение, доброту и служение, система функционирует как следует. Когда люди высокомерны, проявляют жадность или неуважение друг к другу, неблагие последствия сказываются и на людях в отдельности, и на группах людей.

В конце 2003 года, в попытке создать место, где западные монахи и монахини могли бы жить и обучаться и где подумывающие о постриге могли бы готовиться к монашеской жизни, я создала Аббатство Шравасти. В своем функционировании Аббатство поностью полагается на дану, или подношения, и не назначает оплаты ни для мирян, ни для монахов и монахинь. Мы хотим, чтобы наша жизнь была служением, которое подносится свободно, и надеемся, что другие, в свою очередь, нас поддержат. Это требует совершить своего рода шаг в неизвестность, на который многие люди не готовы; однако те, кто готовы, выясняют, что подобная дисциплина полезна для их практики Дхармы. В качестве примера того, как мы постоянно взращиваем монашескую мотивацию, я хотела бы поделиться некоторыми из строф, которые мы читаем. В завершение утренней медитации, которая выполняется в группе, все читают следующую строфу, чтобы усилить свою мотивацию на то, чтобы подносить служение:

Мы благодарны за возможность подносить служение Будде, Дхарме, Сангхе и живым существам. Когда мы трудимся, между нами и нашими соратниками могут возникнуть различия в идеях, предпочтениях и подходах к осуществлению различных вещей. Эти различия естественны и являются источником творческого обмена; нашим умам не нужно превращать их в конфликты. Мы постараемся слушать пристально и общаться мудро и по-доброму, совместно трудясь над достижением нашей общей цели. Используя наши тело и речь для поддержки тех ценностей, в которые мы глубоко верим — щедрости, доброты, нравственной дисциплины, любви и сострадания — мы создадим благой потенциал, который посвящаем просветлению всех существ.

Мы вкушаем только ту пищу, которую нам подносят. Когда посетители приносят продукты, они помещают пищу в чашу для сбора подаяний, и читают строфу для подношения пищи сангхе:



С умом, испытывающим радость от даяния, я подношу эти необходимые объекты Сангхе и общине. Пусть посредством моего подношения они получают пищу, необходимую им для поддержания их практики Дхармы. Они — подлинные дхармические друзья, которые поощряют, поддерживают и вдохновляют меня при продвижении на пути. Пусть они станут реализованными практикующими и искусными учителями, которые будут направлять нас на пути. Я сорадуюсь созданию огромного благого потенциала посредством совершения подношения тем, кто устремлен к добродетели, и посвящаю его просветлению всех живых существ. Пусть посредством моей щедрости мы все обретем обстоятельства, которые благоприятствуют развитию искренних любви, сострадания и альтруизма друг к другу и постижению абсолютной природы реальности.

Монахи и монахини отвечают:

Ваша щедрость вдохновляет, а ваша вера в Три Драгоценности внушает в нас смирение. Мы постараемся как можно лучше соблюдать свои обеты, жить просто, взращивать равностность, любовь, сострадание и радость и постигать высшую природу реальности, чтобы суметь отплатить за вашу доброту, которая поддерживает нашу жизнь. Хотя мы несовершенны, мы приложим усилия, чтобы быть достойными вашего подношения. Вместе мы породим покой в полном хаоса мире.



При подношении пищи посредством этого простого обмена на глаза как мирян, так и сангхи наворачиваются слезы. Для меня это свидетельствует о том, что наши умы — как дарителей и как получающих — преобразуются в Дхарму.

Пусть сильная, добродетельная монашеская Сангха процветает на Западе и по всему свету!

Десять сокровенных самоцветов традиции Кадам

Досточтимая Тубтен Чодрон

Вторая часть этого [учения] называется “Десять сокровенных самоцветов традиции Кадам”. Эти десять самоцветов – это то, что позволяет нам обрести определенную равностность по отношению к восьми мирским помыслам. Эти десять драгоценностей не перечислены в схеме [ламрима] – в противном случае схема была бы слишком длинной. По сути, выделяются три основные категории. Есть четыре доверительных принятия, три подобных ваджре убежденности и три зрелых отношениях по отношению к изгнанию, поскам и обретению. Если ничего из этого вам непонятно, не волнуйтесь; будем надеяться, после объяснения станет яснее.

Традиция Кадам
Мне следует рассказать о традиции Кадам, которая практиковала это учение. Это традиция, происходящая от Атиши – великого индийского мудреца, который принес вторую волну буддизма из Индии в Тибет; традиция эта – одна из моих любимых, потому что эти люди были подлинными, искренними практикующими. Они оставили всю мирскую чепуху и прилипчивость ума, и осуществляли чрезвычайно чистую практику, без особой показухи, помпы и пышности. Они просто выполняли свою практику, не стремясь к тому, чтобы на нее кто-то обращал внимание. Мне кажется, что для меня лично это очень хороший пример. Когда мы начинаем отказываться от своих мирских привязанностей, в нашем уме проявляется очень сильная склонность: мы хотим, чтобы люди заметили, насколько мы святые, или хотим достичь определенного продвижения в религиозной иерархии. Мне очень понравился вопрос, заданный мне моей семьей: “А какую роль ты играешь в иерархии буддизма?”. Я не знаю, как на него ответить. Однако нашему уму нравится иметь титул: “Я хочу быть известной. Хочу, чтобы люди замечали, от сколького я отказалась”.

Это напоминает мне об одной моей поездке Тайвань. Китайцы не используют термины “лама”, “геше”, “Ринпоче” и все те титулы, которыми пользуются тибетцы; у них есть только понятия “шифу” и “фа-ши”. Возможно, в китайском есть и другие слова, но именно эти два слова я всегда слышала как применимые ко всем. Итак, в Тайване на конференции присутствовали некоторые представители тибетской традиции. В силу того, что никто из представителей других культур не знал, как пользоваться терминами, которыми пользуются тибетцы, лама Лхундруп неожиданно стал Ринпоче. Один австралийский монах стал ламой. Итак, все становились ламами и Ринпоче. [смех]. Мы дразнили друг друга по этому поводу. В традиции, в которой много титулов, тронов разных размеров, разных шапок, разных видов парчи, разных причесок и разных одеяний, нашему уму очень легко во всех этих вещах увязнуть.

А. Четыре доверительных принятия
 
Первое доверительное принятие: В качестве сокровенного отношения к жизни иметь готовность принять Дхарму с полным доверием.
Носители традиции Кадам не вовлекались ни во что из перечисленного. Они действительно стремились к очень чистой практике без получения особого статуса и престижа. Первые четыре из десяти сокровенных драгоценностей называются “четырьмя доверительными принятиями”. Первое из них таково: “В качестве сокровенного отношения к жизни иметь готовность принять Дхарму с полным доверием”; принятие Дхармы как очень простого и эффективного способа мыслить, говорить и действовать. Проистекает это принятие из признания того, что мы обладаем драгоценной человеческой жизнью, думаем о непостоянстве нашей жизни, думаем о том, что важно, расставляем приоритеты и приходим к выводу о том, что практика Дхармы – то есть преобразование наших умов – это самая важная вещь, которой мы можем вверить свою жизнь.

Это момент, над которым мы можем поразмыслить. Возможно, прямо сейчас мы этого не чувствуем. Мы можем думать, что самое важное, чему мы должны вверить свою жизнь – это наш банковский счет. Но таков способ начать тренировать ум – начать присматриваться; размышлять над драгоценностью нашей жизни; размышлять над смертью; размышлять над нашей природой Будды и тем, на что мы способны; расставить приоритеты, и, будем надеяться, прийти к выводу о том, что осуществление нашего потенциала, становление буддой, практика Дхармы – это самое важное в нашей жизни. Итак, этому мы вверяем свою жизнь.

Второе доверительное принятие: В качестве сокровенного отношения к следованию Дхарме иметь готовность с полным доверием принять даже становление попрошайкой
Итак, второе принятие таково: В качестве сокровенного отношения к следованию Дхарме иметь готовность с полным доверием принять даже становление попрошайкой. Теперь наше эго понемногу начинает содрогаться. “Ну ладно. Я вверю свою жизнь практике Дхармы. Это здорово!”. Однако затем часть нашего ума действительно пугается, когда мы думаем: “Если я буду практиковать Дхарму, то, возможно, стану бедным. Если я буду все время сидеть, посещать учения и выполнять свою практику медитации и не буду больше работать по 50, 60, 85 часов в неделю, то, возможно, стану бедным. Я не получу следующее повышение”. Вылезают некоторые из наших зацепок, и это – наша привязанность к восьми мирским заботам. Тогда нам нужно понять, что важно в нашей жизни, и не поступаться этим. Если в первом доверительном принятии мы решили, что мы принимаем Дхарму, то мы не поступаемся этой ценностью из-за своей привязанности к вещам мирским.

Иными словами, если что-то для нас важно – важно не в том смысле, что мы пытаемся заполучить то, чего желает эго, а важно с точки зрения этики, с точки зрения смысла нашей жизни – то нам нужно жить в соответствии с этим, не позволяя всему нашему беспокойству относительно денег и вещей этому мешать – ведь беспокойство по поводу денег будет бесконечным. Даже если в силу беспокойства по поводу денег вы прервете свою практику Дхармы и отправитесь работать, чтобы получить больше денег, достаточного количества денег у вас никогда не будет. Уму, который привязан к деньгами, всегда не хватает. Мы же говорим: если Дхарма – это главное в вашей жизни, главная опора в вашей жизни, живите в соответствии с ней и не бойтесь столь сильно того, что может материально с вами произойти.

Будда посвятил заслугу, накопленную за множество эонов, и вознес молитву о том, чтобы все, кто чистым образом следуют его учения, никогда не голодали – даже в периоды голода и всеобщей инфляции. Это подтверждает мой опыт, хотя, возможно, он немного стоит. Я не работаю с 1975 года, и до сих пор не умерла от голода. Бывали периоды, когда я была очень бедна, но от голода я не умерла. В этом, думаю, что-то есть. Не приходится слышать о том, что люди умирают от голода потому, что практикуют Дхарму. Однако наш ум все равно ипытывает по этому поводу страх. Нам нужен вверить себя практике, даже если это означает, что мы станем попрошайками. Это разрушает нашу привязанность к защищенности, финансовой защищещнности. Это также помогает нам осознать тот факт, что в конечном итоге подготовка к будущим жизням, практика нашего духовного пути важнее, чем окружение себя большим количеством денег и имущества, которые никогда не принесут нам долгосрочного счастья. Нам нужно донести это до ума. Мы проговариваем это здеь, но ощутить это нам нужно сердцем.

Третье доверительное принятие: В качестве сокровенного отношения к бытию попрошайкой иметь готовность с полным доверием принять даже необходимость умереть
Следующее доверительное принятие: в качестве сокровенного отношения к бытию попрошайкой иметь готовность с полным доверием принять необходимость умереть. Получается вот что: мы говорим, “Ладно, я буду практиковать Дхарму; ладно, я буду попрошайкой”. Однако затем возникает страх: “Я могу умереть от голода! Я не хочу умирать от голода!”. Вновь возникает паника. Хорошее было бы название фильма – “Паника возвращается”. [смех]

Итак, опять же, важно очень серьезно сосредоточиться на тем, что является нашим приоритетом; на том, что даже если нам, оказывается, для практики Дхармы нужно умереть от голода, оно того стоит. Почему? Потому что у нас было бесконечное число прошлых жизней, и в прошлых жизнях мы обладали всевозможными видами богатства. К чеу это нас привело? За все наши прошлые жизни, доводилось ли нам хоть раз умирать от голода ради Дхармы? Обычно мы умираем с сильной привязанностью и пытаемся собрать вокруг себя побольше барахла. Нам нужно попытаться развить помыслы о том, что даже если нам предстоит умереть от голода, практика Дхармы того стоит. Почему? Потому что практика Дхармы важнее жизни, в которой я не практикую, а трачу все свое время на приобретение имущества и еды. Мы бросаем вызов своему цепляющемуся уму, который привязан ко всем этим объектам. От нас требуется осуществить глубинный душевный поиск, преодолеть страх смерти от голода – посредством развития достаточно сильной веры в эффективность практики, чтобы мы знали, что даже если нам и доведется умереть от голода, это будет того стоить. Однако поскольку Будда выполнил посвящение огромной заслуги, мы, вероятнее всего, не умрем – хотя иметь веру в это сложно. От нас требуется очень глубокая проверка.

Четвертое доверительное принятие: в качестве сокровенного отношения ко смерти иметь готовность с полным доверием принять даже необходимость умереть без друзей и в одиночестве в пустой пещере
Четвертое сокровенное отношение или доверительное принятие таково: В качестве сокровенного отношения ко смерти иметь готовность с полным доверием принять даже необходимость умереть без друзей и в одиночестве, в пустой пещере. Понятно, что дело было в Тибете. Здесь формулировка могла бы быть такой: “умереть без друзей, в одиночестве, посреди большого города или на улице”. В этом примере мы прошли через “Ладно, я буду практиковать Дхарму, потому что оно того стоит. Я готов пойти на риск становления попрошайкой, потому что верю в свою практику. Я даже готов подвергнуться риску смерти, лишь бы у меня были время и пространство для практики. Но я не хочу умирать в одиночестве – и что произойдет с моим телом, когда я умру?”.

Опять же, возникает еще больше страха. На этом этапе возникают еще большие привязанность и цепляния. Здесь важно помнить, что если мы практикуем хорошо, то не против умереть в одиночестве. Если мы не практикуем как следует, то будем желать, чтобы вокруг нас находилось множество людей, потому что мы будем испытывать ужас. Однако на самом деле никто из этих людей не сможет предоставить нам долгосрочного утешения, потому что в этот момент мы будем переживать созревание нашей собственной неблагой кармы, чему другие люди воспрепятствовать не могут. Они не могут предотвратить нашу смерть, не могут предотвратить созревание нашей кармы. В то ж время, если мы направим вой ум на осуществление очень чистой практики, то даже умирая на улице сможем пережить исполненную огромного блаженства смерть. Ум очень легко привязывается к присутствию вокруг нас в момент смерти большого числа друзей и родственников – и это очень хорошо показывает огромные страх и привязанность, присутствующие в нашем уме, что означает, что мы, вероятно, в момент смерти будем очень беспокойны.

Разумеется, если рядом с вами в момент смерти находятся друзья по Дхарме, то это прекрасно, потому что друзья по Дхарме будут поощрять нас в Дхарме. Они помогут нашему уму прийти в благое состояние, и потому желание быть окруженными в момент смерти друзьями по Дхарме – отнюдь не проблема. Проблема – это цепляющийся ум, который думает: “Хочу, чтобы вся моя семья была вокруг и держала меня за руку. Хочу знать, что меня любят. Хочу, чтобы все плакали и стенали, потому что я умираю”.  Может показаться, что это принесет нам счастье, но на самом деле в момент смерти это вызывает очень тревожащее состояние ума, потому что предотвратить смерть люди не могут. Они не могут остановить неблагую карму, и если мы отказались от всей своей практики, чтобы удостовериться, что умрем в правильном окружении, то в момент смерти у нас не будет никакой благой кармы, которую мы могли бы унести с собой.

Этот пункт даже побуждает нас взглянуть на нашу привязанность к тому, что после нашей смерти произойдет с нашим телом – ведь некоторые люди беспокоятся: “Хочу большую траурную процессию. Хочу большую могилу. Хочу, чтобы на моей могиле был красивый памятник. Хочу, чтобы там была моя фотография. Хочу, чтобы обо мне помнили, Хочу, чтобы в газете меня упомянули в разделе некрологов, чтобы все меня оплакивали”. Некоторые люди по этому поводу очень беспокоятся. “Хочу, чтобы меня обслуживали хорошие бальзамировщики, дабы выглядеть хорошо”. “Хочу хороший, дорогой гроб”. “Хочу, чтобы меня похоронили в милом, приятном месте, на хорошем первостатейном кладбище”.

Этот пункт заставляет нас рассмотреть тот факт, что когда мы умрем, будет неважно, где нас похоронят. Неважно, будет ли у нас большое траурное шествие. Неважно, будет ли нас оплакивать множество людей; ведь мертвый – это мертвый. Мы не будем больше витать на этой земле, наблюдая за тем, что происходит – так зачем беспокоиться об этом сейчас, пока мы живы? Это, опять же, помогает нам освободиться от цепляния и привязанности к большим похоронам, оплакиванию, наличию красивой могилы и тому подобным вещам, потому что все это на самом деле неважно. Наше тело – это не мы.

Б. Три подобных ваджре убежденности
Первая подобная ваджре убежденность: Продолжать нашу практику, не заботясь о том, что о нас думают другие люди

Далее следует раздел с тремя подобными ваджре убежденностями – подобными ваджре или наделенными алмазной сердцевиной убежденностями. Иногда их называют тремя оставлениями. Первое таково: продолжать нашу практику, не заботясь о том, что о нас из-за практики подумают другие люди. Мы выступаем против той части нашего ума, что говорит: “”Знаете, если я буду практиковать Дхарму, другие люди подумают, что я странная, а если я скажу людям, что я буддист, они подумают, что я ньюэйджер”. Возникают подобные мысли; мы как бы стыдимся свой практики и не чувствуем по поводу нее подлинной уверенности. Мы в каком-то смысле стыдимся своей практики, потому что боимся того, что другие люди подумают о нас, когда мы практикуем.

Я замечала это в людях. Многие люди, находясь на работе, при возникновении этой темы в повседневном разговоре не хотят говорить, что они буддисты. Я говорю о людях, которые обратились в буддизм из других религий. Распространенная причина такова: “Ну, другие люди подумать, что это странно”. Думаю, дело не столько в том, что другие люди подумают, что мы странные; проблема скорее в том, что мы стесняемся; мы ощущаем дискомфорт – потому что я часто слышу от людей истории о том, что они очень боялись, что другие люди подумают об их практике, но обычно проблема была только в их собственом уме, их собственном страхе. Другие люди вовсе не думали о них ничего столь дурного.

Подобный страх – что другие люди подумают о нас, если мы будем практиковать – становится сильной помехой в практике. В этом и есть вся суть “давления общественности”, правда? В этом вся суть попыток подстроиться под американскую мечту или под любую вещь, под которую, как нам кажется, мы должны подстраиваться. Мы очень привязаны к своей репутации и потому отказываемся от своей практики из-за того, что другие люди отбивают у нас охоту, или в силу своих страхов относительно того, что другие подумают о нас из-за нашей практики. Это большое препятствие.

Этот пункт не означает, что нас не заботит влияние, оказываемое нашими действиями на других людей. Иными словами, слова “продолжать, не заботясь о том, что думают другие”, означают, что мы продолжаем практиковать, не заботясь о том, что подумают другие, в дхармическом контексте. Это не означает, что мы продолжаем делать все, что нам по жизни вздумается, не заботясь о том, как это сказывается на других, потому что если мы продолжаем следовать своей привязанности, обманывать людей, вводить их в заблуждение, обращаться к своей семье со словами: “Хочу этого и хочу, чтобы мои нужды удовлетворяли. Хочу еще вот того и сего”; или дома или на работе говорим: “Мне все равно, как это на тебе сказывается. Мне все равно, что ты думаешь. Хочу, чтобы было по-моему!” – это лишь еще большая чушь. Не в этом смысл этого пункта. Нам нужно быть очень чувствительными по отношению к тому, какое влияние наши действия оказывают на других; однако нам нужно отказаться от того, что [могло бы побудить нас] отказаться от Дхармы из страха перед тем, что подумают другие. Почему? Потому что этот страх может стать большим препятствием для нашего ума и сохраняет нашу привязанность к репутации.

Это очень интересно, потому что если мы живем не в соответствии со своими убеждениями, а в соответствии с тем, какими нас хотят видеть другие люди, то в итоге обычно оказываемся очень несчастны. Психологи обычно говорят, что у того, кто так делает, нет сильного чувства “я”. Такие люди обычно следуют тому, какими их хотят видеть все остальные, а не живут в в соответствии с собственной этикой и принципами. С буддийской точки зрения человек, делающий все так, как того желают другие люди – и я здесь говорю об этом в неблагом смысле – отказывающийся от того, что важно, чтобы заниматься вещами мирскими, – имеет сильную привязанность к себе. У него может не быть сильного чувства “я” с психологической точки зрения – где чувство “я” подразумевает чувство того, что “Я – человек успешный”; этого чувства у него нет, потому что он позволяет давлению общественности и обществу подавить себя. Однако с точки зрения буддийского использования понятия “я”, у человека чувство “я” очень сильное, и на самом деле налицо сильная привязанность к репутации: “Хочу, чтобы люди обо мне хорошо думали, и поэтому буду делать то, чего они желают; я делаю то, чего они хотят не потому, что забочусь о них, не потому что считаю это чем-то хорошим, а потому, что желаю иметь хорошую репутацию”. В это вовлечено сильное чувство “я”.
Об этом очень интересно размышлять. В психологии очень часто говорят: “Это человек, у которого нет границ, и этот человек поддается тому, чего желают другие; у него нет никакого чувства “я”. С психологической точки зрения чувства “я” нет, а с буддийской точки зрения оно есть. Как вы видите, есть разные способы использования слов “чувство “я”.

Вторая подобная ваджре убежденность: Непрерывно осознавать наши обязательства независимо от обстоятельств
Вторая из наделенных алмазной сердцевиной убежденностей – это сохранение непрерывного осознавания наших обязательств, отказ от тех вещей, которые препятствуют соблюдению нами дхармических обязательств. Это может означать отказ о того, что другие думают о нас из-за того, что мы практикуем; может означать отказ от неблагого влияния со стороны других, побуждающего нас нарушать наши обеты и обязательства; может подразумевать отказ от лени. Как вы видите, нам нужно обладать алмазно-прочным осознаванием наших обязательств и наших обетов, чтобы соблюдать их в любое время и в любой ситуации. Если мы этим не обладаем, то однажды можем оказаться в компании людей, которые выпивают, и, хотя у нас и может быть обет не пить, мы начнем пить, потому что этого от нас ждут, или потому, что мы боимся того, что подумают другие люди; или – если мы приняли обет не лгать, а нас босс желает, чтобы мы солгали ради бизнеса – мы лжем; или , приняв обязательства каждый день начитывать определенные мантры или выполнять определенные практики медитации, мы этого не делаем, потому что слишком устали или забыли о своих обязательствах, не ценим их.

Эта наделенная алмазной сердцевиной убежденность состоит в том, чтобы иметь очень сильную решимость соблюдать любые обеты и обязательства, которые мы приняли в своей практике, и воспринимать их как украшения, как самоцветы, как нечто драгоценное, а не как нечто, что нам мешает. Обеты – это не нечто, что ограничивает нас в осуществлении чего-то или запирает нас в темнице. Обеты – это то, что освобождает нас от наших неблагих привычек.

Третья подобная ваджре убежденность: Непрерывно продолжать нашу практику, не погружаясь в бесмысленные заботы
Следующая ваджрная, или наделенная алмазной сердцевиной убежденность – непрерывно продолжать, не увязая в бесмысленных заботах, таких как погоня за удовольствиями этой жизни или разочарование из-за того, что у нас нет тех вещей, которыми мы якобы должны были бы обладать. Разочарование и депрессия – это  большие бесполезные заботы. Иногда мы начинаем практиковать Дхарму, а затем думаем: “Ого, я посвятил свою жизнь этой самой практике Дхармы. Теперь я не самый популярный человек в Сиэттле”, или “Теперь все мои братья и сестры зарабатывают больше денег, чем я”, или “Мне пятьдесят. Мне нужны пенсионные накопления, а у меня их нет. Что обо мне подумают другие люди? И что подумаю я сам, что со мной будет?”.

Всё это – виды уныния, все это виды страха или осуждения, направленного на нас самих. “У меня нет всех этих мирских вещей; в силу этого я неудачник. У меня нет большой визитки со множеством титулов; у меня нет того-то и того-то, как у всех, с кем я вместе выпускался из школы. Поэтому я неудачник”. От этого обескураженного, депрессивного состояния ума, погруженного в привязанность к счастью этой жизни, нужно отказаться. Вместо этого нам нужно иметь сильную убежденность в том, чтобы не вовлекаться в вещи бесполезные.

Здесь, однако, важно подчеркнуть, что в наличии друзей или богатства нет ничего дурного. Дхарма не просит, чтобы мы отказались от друзей и отказались от богатства. Однако если наша привязанность к этим вещам встает на пути нашей практики, или если влияние этих вещей препятствует нашей практике, мы должны быть готовы от них отказаться.
В наличии друзей нет ничего дурного, но друзья могут начать говорить: “Почему ты посещаешь эти учения дважды в неделю? Тягомотина! Лучше уж сидеть дома и смотреть телевизор, сейчас идет хороший фильм”, или “Лучше сделай то-то и то-то”, или “Зачем ты выполняешь ньюнгнэ? Собираешься не есть целый день? Это вредно для здоровья! Нужно есть и поддерживать высокий уровень сахара в крови”.

Говоря все эти вещи, люди желают лучшего, но если это становится большим прептятствием для нашей практики, то, возможно, нам нужно отказаться от этих друзей и поискать других друзей, мышление которых больше соответствует тому, что мы с твердой убежденностью считаем смыслом своей жизни. Это не означает, что мы ненавидим этих людей. Это просто означаем, что мы не остаемся в ловушке своей липкой привязанности к ним.

То же и с богатством. Наличие денег может быть полезным, если мы используем их для помощи другим людям. В наличии денег нет никакой проблемы. Однако если наличие богатства уводит нас от Дхармы, то следует задуматься о том, как от денег избавиться. Если вам приходится все свое время тратить на беспокойство по поводу ставок и облигаций, ваших вложений и тому подобного, а времени на практику у вас нет, какой в этом прок?

Что же до друзей, у нас могут быть очень значимые отношения с друзьями. На самом деле, друзья по Дхарме чрезвычайно для нас важны, и нам, безусловно, следует стараться взращивать отношения с ними, делая ядром нашей дружбы взаимную практику Дхармы, в которой мы друг другу в практике помогаем. Тогда наша дружба становится очень, очень благотворной.

В: Три зрелых отношения
Первое зрелое отношение: Иметь готовность быть изгнанными из числа нормальных людей
Есть три зрелых отношения. Первое зрелое отношение – это наличие готовности быть изгнанными из числа так называемых нормальных людей из-за того, что мы не разделяем из ограниченные ценности. Это – я должна это подчеркнуть – не означает, что для того, чтобы быть практикующим Дхарму, нужно, чтобы вас изгнали из ряда нормальных людей и считали странными. Речь идет о том, что нам нужно отказаться от привязанности, желающей принадлежать и быть ценимыми и принимаемыми сливками общества, потому что если мы привязаны к подобным вещам, это становится препятствием в нашей практике.
Также речь идет о развитии отваги, позволяющей стерпеть критику, вызванную нашей практикой. Некоторые могут критиковать нас из-за того, что мы практикуем. Нет нужды терять энтузиазм и чувствовать подавленность из-за того, что люди критикуют нас за практку Дхармы. 

Просто поймите, что у этих людей ограниченное мировоззрение. Эти люди не обладают пониманием перерождения, не обладают пониманием природы Будды. Некогда мы, вероятнее всего, мыслили в точности как они. Речь не идет о том, что это люди дурные; мы просто не хотим подвергаться подобному влиянию. Таким образом, мы готовы быть изгнанными из рядов так называемых “нормальных людей”. Это означает, что мы отказываемся от привязанности к тому, что другие люди о нас думают, и отказываемся от отторжения по отношению к вызванной тем, что мы не разделяем с другими их ценности, критике в наш адрес. Иногда нас будут критиковать. Скажем, если во время войны в [Персидском] Заливе вы бы пришли на работу и заявили: “Я не верю в убийства”, коллеги могли бы подвергнуть вас критике. [Нужно иметь] отвагу, позволяющую стерпеть критику, которая вызвана тем, что мы не разделяем с другими людьми их ценности.

Второе зрелое отношение: Наличие готовности быть отнесенными к числу собак.

Третье зрелое отношение: Полная вовлеченность в достижение божественного статуса Просветленного.

[Примечание: Учения по последним двум зрелым отношениям не были записаны]


Десятый член монашеской общины Аббатства

Десять лет, десять монахов и монахинь. Верно! Сразу после празднования 10 дня рождения Аббатства мы поприветствовали 10 члена нашей сангхи : Руби Пан, которая является резидентом Аббатства с января этого года, в прекрасной церемонии приняла от сангхи бхикшини обеты новициата и подготовки, таким образом став досточтимой Тубтен Дамчо. Пусть сангха продолжает расти, чтобы помогать процветанию Дхармы в этом мире.


Бывшая соседкой Руби в колледже Синтия из Техаса приехала на празднование радостного события.


Досточтимая Минджа делится с кухонной командой своими навыками приготовления фаршированных блинчиков.


Чтобы сделать день ярче, Джулия привезла большой подсолнух из своего сада.


Руби, члены общины и друзья слушают досточтимую Чодрон, которая делится надеждами и радостями этого особого дня.


Мы поем, когда начинается традиционное бритье головы.


Досточтимые Минджа и Чодрон начинают кропотливый процесс.


Досточтимые Чоньи и Семкье поют и следят за чистотой и остротой бритв.


Осталось всего несколько прядей, которые будут острижены в ходе церемонии принятии обетов, и Руби готова к следующей части.

Одетая в простую бордовую кофту Руби ждет, сложив ладони.


 Досточтимая Джампа сопровождает Либби и Уилла в зал для медитации.


Хсуй Линг рада быть в Аббатстве в этот благоприятный день.


Друзья молча стоят, ожидая начала церемонии подношения благовоний.



Досточтимая Дженди ведет процессию старших бхикшуни и Руби в зал.



Досточтимые Дженьинг и Дженди кланяются друг другу в начале церемонии подношения благовоний.


Руби подносит благовония Будде.


Простирания делают человека восприимчивым сосудом для обетов.


Пока сангха бхикшуни проводит церемонию передачи обетов, остальные любезно готовят дану-обед.


В библиотеке накрыт стол для сангхи.


После посвящения всех для посвящения заслуг и совершения подношений приглашают в зал для медитации.


Досточтимая Чодрон делает досточтимой Минджа подношение в знак благодарности за ее потрясающую поддержку сангхи Аббатства.


Новая шикшамана Аббатства досточтимая Тубтен Дамчо фотографируется со своими настоятелем и инструктором.


Рэйчел делает досточтимой Дамчо подношение.


Праздничное фото присутствующих.



В ходе проходящей во второй половине дня сессии вопросов и ответов досточтимая Дамчо возвращается к своей роли оператора.


Старшие бхикшуни отвечают на вопросы.



Прежде чем уехать, досточтимая Дженди на прощание дает досточтимым Джампе и Семкье мудрый совет.


Полные энтузиазма и преданности шикшаманы Аббатства Шравасти поддерживают замечательную связь как сестры по Дхарме.